Почему православные не говорят «Я согласна/я согласен»?

Давайте начнем наш разговор с идеи брака. Потому что, я думаю, мы, православные, смотрим на брак иначе, чем большинство американцев. Я выросла в неправославной семье и усвоила типично американские представления о свадьбе. Мне, как ребенку, казалось, что главное, что делает свадьбу свадьбой, это пресловутое «Я согласна/я согласен». А у нас, православных, даже и нет этого, мы не говорим «I do». Я лингвист, и изучала сравнительное литературоведение, я люблю языки, и мне нравилось это «I do», потому что тут глагол действия. И когда вы говорите «я согласна», – вы действуете, вы как бы совершаете этими словами само бракосочетание.

В Православной Церкви ничего такого нет, и тому есть причина. В американской свадьбе все завязано на персонализацию: вы можете пожениться на берегу моря, можете сыграть свадьбу в ресторане, где состоялось ваше первое свидание, можете выбрать любимые стихи, чтобы прочитать на бракосочетании, попросить ваших лучших друзей сыграть песню Джона Денвера, – все, что захотите! Другими словами, вы собираете некий набор значимых для вас вещей. И это многое говорит о вас как о личности. Поэтому американская свадьба – это самовыражение двух молодых людей, которые решили соединить свои жизни: кто он, кто она, чем они интересуются, как познакомились, – и так мы празднуем их свадьбу.

В православном бракосочетании ничего этого нет. Мы настолько отличаемся, что вынуждены готовить для неправославных гостей брошюрки с объяснением венчания – даже если оно совершается целиком на английском языке! Все равно приходится объяснять, что происходит: почему на женихе и невесте – венцы, зачем они ходят вокруг аналоя и так далее. Конечно, какие-то детали вы выбираем сами: платье невесты, цветы для украшения церкви, но по большому счету на этом персонализация и заканчивается!

Почему?

Да потому, что нам это не нужно. Нам не нужно «Я согласна». Потому что мы не питаем иллюзий, будто сама пара, жених и невеста, что-то такое сейчас творят сами. Дело бракосочетания – не их работа. Они не должны произносить каких-то глаголов действия, которые означали бы, что брак состоялся, потому что мы не делаем все это сами – но Бог соединяет нас как супругов. И православное бракосочетание подчеркивает это.

В Таинстве венчания мы просим Бога прийти и совершить таинство. Так что это не просто – пришли двое молодых людей и объявили себя мужем и женой. Потому что мы собираемся здесь не для того, чтобы рассказать, кем вы были до свадьбы – скорее всего, все приглашенные и так в курсе, что вы замечательные, интересные молодые люди, иначе бы они и не пришли, правда? Мы приходим, чтобы стать свидетелями того, как Господь соединяет людей в нечто новое – создает новую пару. Чтобы сделать их единой плотью. Поэтому в каком-то смысле нет разницы, кем вы были до того, как переступили порог церкви, чтобы венчаться – вы пришли сюда, чтобы преобразиться.

В нашей службе на венчающихся надеваются венцы – это означает их новое положение как царя и царицы новой семьи. Но это еще и венцы мученичества: вступая в брак, люди умирают для себя и отдают свою жизнь друг другу.

Они пьют из общей чаши, потому что будут делить горести и радости этой жизни. И, наконец, поется тропарь, посвященный святым мученикам. Мы говорим о мученичестве в православном бракосочетании – такого не услышим в американских бракосочетаниях, правда?

Будучи свободными – холостыми мужчинами и незамужними девушками, мы являемся центром собственной вселенной. Мы можем жить в доме родителей и все свои силы употреблять на саморазвитие, строить карьеру или, может быть, уйти с головой в жизнь духовную, – в общем, мы сосредотачиваемся на себе, на том, что нам приятно и интересно. Но как только мы вступаем в брак, фокус смещается. Мы больше не центр вселенной, центр – наш супруг или наша супруга. Отсюда начинается наука служить кому-то другому. Вместо того чтобы искать своего счастья, мы будем искать то, что составит счастье и удовлетворит потребности человека рядом с нами. В этом смысле брак становится мученичеством: состоянием, когда мы умираем для постоянного служения себе и живем для того, чтобы служить другому.

В идеале, если и для мужа, и для жены потребности другого супруга первичны, то о себе самих им не приходится волноваться: оба удовлетворены. И такая жертвенная любовь привлекает милосердие Божие. Мы молимся, чтоб Он сделал брак плодовитым. В самых разных смыслах. Ведь самопожертвование тоже приносит свои плоды…

Все это может показаться ужасно странным тем, кто вне православной традиции: «Вы говорите о плодах, о мученичестве, а где тут хоть слово о романтике?!» Но Христос говорит нам, что пока зерно, пав в землю, не умрет, оно не принесет плода. То есть если мы хотим достичь жизни вечной, нам придется пройти через это умирание. Так что умирание, мученичество и плодовитость – это связанные понятия.

На Восточном побережье, в Лос-Анджелесе, служит один сербский епископ, он мне очень нравится. Его зовут владыка Максим (Василевич). Он написал прекрасную книгу под названием «История. Истина. Святость». Правда, это не самая простая книжка для усвоения, там – сложные теологические выкладки, поэтому я прочла только 4 странички – не подумайте, будто Элиса запросто почитывает такие богословские труды, лежа на пляже, нет, это чтение не из легких! Итак, во вступлении владыка упоминает очень интересную вещь: он говорит об идее, что Бог – это абсолютныйДругой. В некотором смысле нет никого, более на нас непохожего, чем Бог: мы ограничены, а Он – бесконечен, мы смертны, Он бессмертен, Он – всё, Он – всеобъемлющ, а мы – просто маленькие скромные создания.

Само слово «святость» подразумевает нечто отличное от обычного. Как Бог отличен от нас, Он для нас – Другой. Так вот, епископ Максим подчеркивает, что в этом содержится удивительный смысл: если мы хотим возрастать в любви к Богу, нам придется научиться любить Другого, других – тех, кто на нас не похож. А в браке как раз и появляется этот самый другой, которому надо служить и которого надо любить! И это происходит не только в браке – а в любой сфере, где мы служим ближнему.

Но, конечно, новобрачные сталкиваются с этим сразу же – они вступили в брак, и теперь разделяют дом с этим человеком, а он… другой: он иначе пахнет, он разбрасывает повсюду носки и так далее. Приходится постоянно сталкиваться с тем фактом, что вы вообще-то очень-очень разные!

Если мы хотим быть в общении с Богом, нам придется быть в общении со всеми людьми нашего прихода, со всеми теми, с кем мы вместе подходим к Чаше. Так что умирание для своего «я» – это, получается, и есть служение всем окружающим. И в конце концов, это служение Богу, этому предельно Другому, это любовь к Богу.

Желать счастливой жизни своему ребенку – не имеет смысла…

Я начала с разговора о браке, потому что обычно родительство тоже начинается с брака. Не всегда, но в основном, мы надеемся.

Как-то я была на свадьбе наших друзей в Нью-Йорке, и епископ Николай, который их венчал, говорил примерно то же. Типа: «Ты очень хороший парень, а ты замечательная девушка, я вас обоих люблю, но пришло время…Теперь вам придется умереть для себя, вы вступаете в область мученичества». Это было несколько забавно: какое прекрасное, но странное напутствие для новобрачных! А передо мной сидел молодой человек – они с супругой только недавно поженились, и она носит под сердцем их первенца. И вот он поворачивается ко мне и говорит: «У вас пятеро детей, дайте мне какой-нибудь совет, как правильно воспитать ребенка».

И я подумала про себя: «Я могу дать примерно такое же напутствие, как епископ Николай! Не знаю, насколько вам это понравится… Но владыка совершенно верно все сказал». И ответила: «Знаете, я, может быть, дам пугающий совет. Вы выбрали не самого лучшего человека, чтобы задать этот вопрос, потому что мой путь родительства очень непрост… У нас действительно пятеро прекрасных детей, но у меня были дети с врожденными дефектами развития: у меня был сын, который умер, у меня родилась дочь, у которой отказала печень…» Понимаете, человеку, который только ждет рождения своего первенца, который еще не знает, что такое бессонные ночи, присыпки и подгузники, ему, конечно, можно надавать массу советов. Но одна из вещей, о которых я сказала тому парню…

Если бы любого родителя – не важно, из прихода он или с игровой площадки, спросили, чего бы он хотел для своего ребенка, ответы были бы примерно такими: «Я просто хочу, чтобы мой ребенок был счастлив», «Я хочу, чтобы он реализовал себя», «Хочу, чтобы у него все в жизни сложилось», «Хочу, чтобы с ним все было в порядке, чтобы он не подсел на наркотики, нашел хорошую работу и т.д.».

Но правда в том, что мы не в силах этого проконтролировать: мы не можем гарантировать своему ребенку счастливую жизнь, безопасность, хорошую работу! Эти вещи не в нашей власти. Поэтому желание вырастить ребенка счастливым человеком – отчасти… не имеет смысла. Вы растите детей, чтобы они стали счастливыми – отлично! Они уже счастливы, сейчас, в этот самый момент, пока вы всё контролируете. Но рано или поздно что-то случится: может быть, вы заболеете, и это их подкосит; может быть, когда дети вырастут, у них возникнут серьезные финансовые трудности, или их супруга собьет машина. Мы не знаем!

Мы и понятия не имеем, что случится с нашими детьми на протяжении их жизни. Поэтому учить их все время быть счастливыми – бесполезно. Когда в жизнь врываются сложности, трагедии – а это неизбежно – учить надо другому…

Что же на самом деле важнее всего в воспитании детей? Мне кажется, это – воспитать в них любовь к Богу, стремление ко Христу, вырастить их с пониманием, что они всегда могут прийти в церковь – не только в моменты испытаний, а в любой момент жизни. Что в церковь можно нести свои печали, свои радости – всё!

Вот что важно в родительстве!

Я расскажу о своей собственной жизни: когда наш сын умер и дочь заболела, мы нуждались в какой-то опоре. Нам всем хочется иметь защищенность, стабильность, но правда в том, что в то время испытаний мы не придавали таким вещам особого значения. Важнее всего становится – жизнь и смерть. Перед тобой в полный рост встают вопросы: куда мои близкие попадут после смерти? Господь действительно позаботится о них? Я могу быть уверена, что мой сын – в объятьях Господа сейчас? В конце концов, именно это по-настоящему имеет значение. Эти тяжелые испытания в нашей жизни помогли нам увидеть, что реально важно, а что нет.

У наших детей тоже будут такие моменты кризиса, и мы должны научить их, куда идти в такие моменты. Мы обязаны показать им пример, чтобы они точно знали, что делать.

Было забавно: этот молодой супруг, Джон, – у него была достаточно легкая, беспроблемная жизнь. Он не был уверен, что готов стать отцом. Он говорил: «У меня отличные родители, я вырос в Церкви, поступил в хороший вуз, нашел хорошую работу, потом встретил хорошую девушку… Все это произошло как-то само собой, легко. Я даже не знаю, как бы я справился с какими-то тяжелыми испытаниями, если б они пришли». Я смеялась, потому что помню себя точно такой же! В начале нашего брака все было хорошо, у нас родился красивый, здоровый малыш, и было ощущение: нет, это слишком легко, что-то должно произойти. Я чувствовала, что что-то случится…

Но правда в том, что совсем необязательно проходить через жуткий кризис, чтобы понять, кем для нас является Бог. Само по себе родительство – это возможность узнать, что значит полагаться на Бога и как прилепляться к Нему. Потому что быть родителями – по-настоящему тяжело. Даже если ваши дети самые послушные и самые здоровые, все равно быть отцом и матерью – это по-настоящему тяжелый труд. И чем больше у вас детей, тем вам тяжелее (смеется).

У нас есть один священник, у которого на тот момент было четверо детей (сейчас уже пятеро), и он говорил: «Если хотите попасть в рай, просто родите четверых детей. И вы умрете для себя – без вариантов! Вам не придется напрягаться, они сами вам в этом помогут: дети потребуют столько вашего внимания, столько вашего времени, и все ваши деньги – так что будьте уверены, это сработает, это приведет вас к святости».

Так что рождение детей дает нам возможность работать над своим спасением, сконцентрироваться на нуждах ближнего, а это и есть то, к чему призывает нас Бог.

Выкидыш. Когда чудо жизни обрывается

В Таинстве венчания, как мы уже говорили, на супругов надевают венцы мучеников, на них призывается Божье благословение быть многочадными, плодовитыми – плодиться и размножаться. Так что нечего этому удивляться – о том, что к счастью будет примешано мученичество, говорится как раз во время бракосочетания.

Когда я задумываюсь об этом, мне вспоминается моя подруга. У нее много детей, но она хотела еще. Она прошла через период, когда у нее один за другим случались выкидыши. Она родила 4 или 5 здоровых малышей, а после этого что-то «сломалось», никто точно не мог сказать, почему, но она не вынашивала детей несколько раз. Они с мужем решили, что надо остановиться, успокоиться, не форсировать ситуацию. И они успокоились. А где-то спустя год подруга забеременела. На этот раз все шло очень хорошо: анализы были в порядке, все отлично. И она думала: «Господь сделал мне этот чудесный подарок. После стольких разочарований… Это потрясающе: мы не прикладывали никаких усилий, ни на что не рассчитывали, это просто случилось». Супруги были очень рады, все шло хорошо.

И вдруг она позвонила мне и сказала, что у нее снова случился выкидыш. Это было так грустно. И она была настолько разочарована. «Я не понимаю, – плакала она. – Зачем Богу было посылать мне этот прекрасный подарок и тут же забирать его?» Мы долго говорили с ней. А мы обе уже прошли в жизни через серьезные испытания и, рассуждая о случившемся, пришли к выводу… что это все равно подарок. Этот неродившийся ребенок – остается подарком. Потому что подруга делала все, что нужно для ребенка, для поддержания его жизни, она заботилась о нем так, как любая беременная женщина заботится о своем будущем малыше. И теперь он на небесах с Господом. А иначе его бы там не было. Это как маленькая звездочка в небесах, которая бы не зажглась, если бы его мама не заботилась о нем. Ей была дана возможность сотворчества с Богом – в созидании новой жизни.

В таких ситуациях мы яснее видим, что значит мученичество в браке. Это мученичество – ее путь. В этом опыте столько грусти, столько боли!.. И все равно здесь остается место той самой прекрасной плодовитости: на небесах, с Богом сейчас новая душа, которая зародилась в ней.

Мы часто не воспринимаем родительство как мученичество, потому что в нем столько радости. Наши замечательные дети заставляют нас смеяться, они такие красивые, хотя они часто нас и изнуряют, выводят из себя… Это и есть мученичество. В какие-то из ночей вы можете это ясно ощущать. Я шучу, что мне всего 42 года, а у меня уже полно седых волос. «Дети, – говорю я иногда, – что вы со мной прямо сейчас делаете?! Смотрите, только что еще 8 волос поседели!» И я даже почти не шучу – я это чувствую! (смеется).

Но я думаю, в ситуации, когда происходит выкидыш, или, когда ребенок серьезно заболевает, когда дети страдают, родители могут реально видеть мученичество, и, увы, в такие моменты оно перевешивает радость быть отцом и матерью. Мы видим, что венцы мучеников – прилагаются к той плодовитости, о которой говорится в Таинстве венчания, к той способности давать жизнь, которой Господь поделился с человеком.

Вне зависимости от того, как складывается жизнь ребенка, все равно родителям придется что-то потерпеть. Это и есть крест, связанный с нашей способностью давать жизнь! Христос умер на кресте, но через это мы вошли в жизнь вечную. Так же построено и наше родительство – каждый день, в нашем браке, в наших взаимоотношениях. Иногда мы этого не замечаем, не задумываемся об этом, а должны бы. Потому что мы вовлечены в поистине святое дело – как родители, как супруги, как члены Церкви, которые заботятся друг о друге. Каждый раз, когда мы немножко умираем для себя, чтобы послужить другому, мы участвуем… в крестоношении, связанном с рождением детей.

Когда дети выросли – приходит черед заботиться о своих родителях…

Как я сказала, это может проявляться в заботе о ком угодно. Мы женимся, проходим через массу трудностей, растим детей, а потом – встаем перед необходимостью заботиться друг о друге, дохаживать наших стареющих родителей – мы служим и им.

Библия говорит, что, когда Христос призывает нас любить друг друга и служить друг другу, Он на самом деле имеет в виду любого человека.

Особенно это ясно видно в притче о добром самарянине. Господь сказал: «Возлюби Господа всем сердцем твоим, всем разумением твоим, всей душой твоей и ближнего как самого себя», а один человек уточняет: «Кто мой ближний? О ком я должен заботиться, кому служить? Дай мне список этих людей, которым я должен послужить, и я попробую это исполнить». Господь ответил, рассказав историю доброго самарянина.

Вывод из нее: наш ближний – это любой человек, который нуждается в нас, любой, кто встретится на нашем пути. Не важно, посторонние это люди или наши родные.

Святитель Иоанн Златоуст, разбирая эту притчу, говорит: иди и пресеки зло, вытащи тех, кто тонет! Если спешишь пройти мимо, как же думаешь сам быть услышанным Богом?

Святой Иоанн говорит нам: даже если он тонет, беги и вытащи его! А ведь это страшная вещь. Вы же знаете, что происходит, когда пытаешься спасти утопающего. Ты должен войти в воду и, на самом деле, сам можешь утонуть.

Мы призваны даже подвергать свою жизнь опасности в каком-то смысле. И мы действительно умираем для себя, смиряемся с мыслью: «Я должен бежать к нему, спасать этого тонущего человека, хотя не знаю, чем это может для меня закончиться».

Мы призваны к настоящей жертве. Этот самарянин, он же тоже куда-то направлялся: он не шатался без дела, не скучал, не искал, кому бы помочь, он куда-то целенаправленно шел, как вы и я идем каждый день. Он отложил свои интересы, свои планы, свои желания, чтобы послужить ближнему: прикоснулся к нему, перебинтовал его раны, полил их маслом и вином – словом, сделал для него все, что мог. А потом еще и отвез его в гостиницу, чтобы ему послужил кто-то другой. И обещал оплатить все расходы потом – то есть стал его постоянным благотворителем. Хотя даже имени его не знал. Это называется любовью: когда один человек забывает себя ради другого.

Такую любовь мы испытываем по отношению к детям. Такой же любовью окружают нас супруги, эта же любовь заставляет нас дохаживать наших пожилых родителей.

У нас свои планы, мы идем своей дорогой, и вдруг обнаруживаем, что в нас нуждаются! Кто-то нас зовет. И мы должны все отложить в этот момент.

Христос говорит, что предела любви, предела того, что мы можем сделать для другого, нет. Он не обозначает: до вот этой отметки в браке можно жертвовать собой, а потом – хватит. Нужно делать столько, сколько можешь. А если больше не можешь – заручись поддержкой других. Если ты сам не врач – найди врача!

Итак, это сложно. У нас же есть свои планы, свои соображения о том, кем бы мы хотели быть, как устроить свою жизнь. Но, как и в православном Таинстве венчания, все это – немножко не про тебя и твои личные предпочтения. Акцент смещается на того, кто вошел в твою жизнь…

Например, если у меня ребенок с особыми потребностями, мне нужно отдать ему все свое время и всю свою энергию… а что же произойдет с моими собственными целями и мечтами? Мне придется их отложить в сторону.

Или, допустим, я всю жизнь посвятила заботе о своих детях, и вот они выросли, и у меня появилось время для себя и своего мужа – в эти «золотые годы» мы планируем путешествовать, уедем жить в какое-нибудь прекрасное место… У нас могут быть самые разные планы, как мы будем отдыхать от работы и нескончаемых забот, и… тут выясняется, что моя свекровь стала совсем плоха: нужно ее перевезти к нам, отбросить свои мечты и заботиться о ней.

Все такие ситуации – это ответ на призыв Христа. Это служение ближнему. Это умирание для наших собственных планов.

Идол комфорта и прочие

Правда, мы сталкиваемся с массой препятствий, пытаясь так поступать.

Есть такая книжка «Советы для тех, кто заботится о других» протестантского автора Холли Диндрю. Она говорит о ложных идолах. Будь она православной, она назвала бы их, скорее, страстями, потому что по факту это вполне здоровые желания, которые просто вышли из-под контроля. Они руководят нами, и мы не свободны, мы не можем сделать тот выбор, который должны бы – служить Богу и ближним – потому что эти страсти слишком овладели нами. Холли называет их ложными идолами – мы им поклоняемся вместо Бога.

Один из первых таких идолов, о которых она рассказывает – это идол независимости. Это убеждение: «Я должен быть независимым, я сам хочу решать, что буду делать сегодня». И это вступает в конфликт с идеей служению ближнему, которого Господь посылает на моем пути и который во мне нуждается. Клайв Льюис однажды сказал: великая вещь, на которую способен каждый из нас, это перестать воспринимать неприятные события как помеху «настоящей жизни». На самом-то деле то, что кто-то называет помехами, для другого и есть настоящая жизнь! Та самая жизнь, которую Господь нам дарует, день за днем. А то, что некоторые называют «настоящей жизнью», – пшик, иллюзия.

У нас есть некое представление о себе самих, некий образ нашей собственной жизни. Но это не имеет ничего общего с реальностью. Наша жизнь – это то, что приключается с нами, абсолютно всё, что Господь нам посылает.

Еще один идол – это идол комфорта. Представление, что мне должно быть комфортно – в моем собственном доме, я хочу расслабиться, а вот с этим человеком мне не хочется общаться, мне с ним некомфортно. Иногда это может звучать вполне логично и оправданно: «Я же дочь! Мне не очень комфортно указывать моей старенькой маме, что ей делать, поэтому я отказываюсь о ней заботиться». Звучит как рассуждения хорошей дочери, дескать, не годится так неуважительно себя вести по отношению к матери, а на самом деле – просто нам неохота нарушать свой личный комфорт.

Холли еще говорит об идоле признания. Мы же любим, когда нам выражают признательность, мы любим похвалы, нам нравится слышать, что мы отлично справились со своей работой. Апостол Павел в послании к Колоссянам говорит: «Всё, что делаете, делайте от души, как для Господа, а не для человеков, зная, что в воздаяние от Господа получите наследие, ибо вы служите Господу Христу» (Кол. 3:23-24). Мы призваны ожидать награду от Христа. Нам не нужны земные награды – говорим мы, хотя иногда эти самые земные награды нам даже греют душу.

Мы любим, когда нас благодарят, а как быть, когда нужно ухаживать за неблагодарным человеком? Как с новорожденными: они начинаются улыбаться лишь спустя несколько месяцев после рождения, а есть некоторые, которые вообще почти не улыбаются. И это слегка печалит, потому что ты же встаешь посреди ночи, чтобы их накормить, тебе трудно, может быть, ты болен в этот момент или малыш болеет, и все устали… И в тот день, когда ребенок тебе впервые улыбается, – все становится настолько легче! Потому что улыбка ребенка – это все равно, как если б он сказал: «Спасибо. Я вижу тебя. Я благодарен за твои старания». И это облегчает труд материнства.

Но я думаю, зачастую нам приходится служить другим людям, не рассчитывая на благодарность, на отдачу. И это тяжело…

Есть еще идол перфекционизма. Один из моих любимых – может быть, потому что он про меня. Служение этому идолу – путь к истощению, когда люди, отдающие свои силы и время, отказываются от помощи. «Нет, я справлюсь, я все это могу переделать сам!» Они берут на себя столько всего и отказываются от помощи. У них есть ощущение, что, принимая помощь, они признают, что не справились со своими обязанностями. А каждое дело надо выполнить идеально…

Конечно, такое случается и при уходе за младенцами или за своими пожилыми родителями, за болеющими супругами – за кем угодно. Проблема в том, что это крайняя степень гордыни.

Сказать: «Я должен справиться со всем сам» – все равно, что сказать: «Я само совершенство, я неуязвим, я великолепен!»

Но, конечно, как мы знаем, Сам Христос – смирен, и Он призывает нас быть смиренными. Так что не надо бояться просить помощи: мы же знаем, что нуждаемся в ней.

Молодым родителям перфекционизм особенно знаком: они часто перегружены и знают это. Один из видов помощи, к которым в такой ситуации можно прибегать – это просить кого-то посидеть с детьми.

Увы, это нечасто встречается среди людей, которые заботятся о своих пожилых родителях. Задумайтесь: когда мы заботимся о ком-то с деменцией, с болезнью Альцгеймера, с кем-то, кто не может самостоятельно передвигаться, например, – это тяжелая, круглосуточная работа. И иногда можно ведь сказать друзьям, у которых дома тоже пожилой, немощный родственник: «А давай я отвезу моих родителей к твоим на пару часов, а сам немножко приду в себя? А в четверг – поменяемся». И таким образом пожилые люди, инвалиды могут провести время друг с другом, социализироваться, сменить обстановку.

Я думаю, нам всем можно прибегать к такой взаимопомощи, и мы должны реально оценивать свои силы.

Следующий идол – идол контроля. Мы хотим быть в ответе не только за себя самих, а за все вообще. И мы бьемся за этот контроль! А все это – иллюзия. Это может вылиться в настоящие «боевые действия» – с кем-то, кто пытается все вокруг контролировать – особенно часто такое происходит, когда свекровь живет с невесткой. Встают вопросы: чья это кухня? Кто определяет, что и когда готовить на этой кухне? Это ужасная борьба. И смешная, потому что каждый человек сражается за контроль над другим человеком, но в конце концов Бог – контролирует все! Так что все эти наши потуги лишены смысла. Но в жизни-то мы придаем этому значение…

Корень проблемы, конечно, в том, что человек никому не служит. Он потерял это ощущение: как это – служить другим. Бог наделил нас свободной волей, этой свободной волей обладают все окружающие – включая наших детей, тех, о ком мы заботимся. И мы не можем их этого лишить, нечего стараться контролировать их.

Когда же это кончится?!

Вот несколько идей на тему препятствий, которые встают на нашем пути, когда мы становимся родителями, когда берем на себя заботу о ближних, стараемся проявить любовь. И я думаю, возможно, самое сложное препятствие на этом пути – иллюзия, что наше служение бесконечно и беспощадно. Что касается молодых родителей – вокруг них всегда есть те, кто напоминает, что дети однажды вырастут, что младенчество не длится вечно. Я думаю, чаще всего те, кто заботится о немощных родных, забывают, что рано или поздно этому придет конец. Как они говорят, дни – текут медленно, а годы тают на глазах…

И вот ты проходишь через эти длинные-длинные дни, и тебе кажется, что это никогда не кончится. На самом деле, конец придет. Многие из тех, кто заботился о немощных родителях, чувствовали, что нет конца и края, что они теряют лучшие годы своей жизни. Но когда родители умирают, остается чувство, что нам не хватило времени рядом с ними. «Я должен был больше с ними говорить о том и о том», «Я недостаточно проводил с ними времени…»

Когда мы заботимся о ком-то, всегда есть иллюзия, будто мы застряли во времени. Но это искушение, чтобы отвлечь нас от дел любви, заставить нас остановиться. На самом деле ничего вечного нет, кроме любви Божьей и Его Царства.

Итак, я думаю, в конце концов, корень всех этих проблем и трудностей, на самом деле, – гордыня. Гордыня – корень всех страстей, конечно. Это состояние, когда мы перестаем видеть себя настоящих. Иллюзия, что мы сами хозяева нашей жизни, сами знаем, что нам нужно. Гордость основана на незнании себя и своей немощи. На самом-то деле все подвластно Богу, а мы немощны – и если мы понимаем это, не настаиваем на собственных планах на жизнь, то смиряемся. Тогда мы начинаем служить человеку, который прямо перед нами. Не пытайся спасти человечество, решить какие-то глобальные мировые проблемы, просто смотри, кого тебе пошлет Господь, и делай свое дело! Так можно поступать на приходе и у себя дома.

Когда твоя дочь лежит в коме…

Последнее, о чем мне хотелось бы поговорить, это выгорание.

Какого рода служение мы бы ни несли – забота о детях, о стариках, работа в лагере беженцев, что угодно – мы можем подвергнуться выгоранию. Мы можем до смерти устать и чувствовать себя несчастными и неспособными больше служить так, как надо. Наш пример здесь – Сам Господь Иисус Христос.

Евангелие переполнено примерами того, как часто внимания Христа требовали его последователи, иудейские лидеры, множество людей, которые окружали Его, куда бы Он ни пошел. Где бы он ни был, вокруг собиралась толпа, которая окружала его, пихалась, теснила. Наш Господь находился под таким давлением!.. Представьте, как выглядело здравоохранение во времена Христа. Врачи могли очень мало облегчить страдания серьезно больного человека. Он продолжал болеть. И когда встречал того, кто точно мог бы его исцелить, то напирал на него. Поэтому все они пришли ко Христу.

Так и мы иногда. Часто на нас давят нужды других людей, дела, которые нужно сделать. Как же Христос справлялся с этим? Что Он делал? С одной стороны, толпа так налегала, что в какой-то момент Он сел в лодку на озере и отплыл, и учил из лодки. Он обеспечил небольшую дистанцию, когда людей стало слишком много. И это, на самом деле, было и более эффективно: ведь когда ты стоишь в толпе, тебя толком никто не слышит и не видит.

И, конечно, Он всегда был связан с Отцом – Святая Троица нераздельна.

Что же можем мы? Мы тоже можем быть на связи с Отцом, конечно, не в таком же смысле, как Христос. Но мы можем постоянно молиться, и это будет питать нас, давать нам силы. Если мы молимся, рано или поздно мы поймем, что вовсе не мы справляемся с этими жизненными задачками…

Когда наша дочь лежала в больнице, я прочитала где-то одну историю отца-еврея, который по вечерам молился о своих детях, говоря: «Господь! Дай им то, что им действительно нужно». И я подумала: что за прекрасная молитва! Это же потрясающе: не себя мнить знатоком нужд своих детей, а доверять в этом Богу.

Я много думала об этом там, в больнице. И пришло осознание: мой ребенок – не только мой, он и ребенок для Бога. Если моя дочь – чадо Божье, она – Его дитя. У меня, как у земного родителя, масса немощей и ограничений… Когда кто-то из твоих близких умирает в больнице, это становится наиболее очевидно. Я могу показать свою дочь врачам, могу время от времени появляться в больнице, где она лежит, чтобы ее проведать, я могу подписать какие-то медицинские бумаги, – вот и все. В остальном – от меня нет толку! В течение продолжительного времени моя дочь была в коме, и я даже не знала, слышит ли она меня, когда я с ней говорю.

Так что наши возможности очень ограничены, но возможности Бога – безграничны. Он – идеальный Родитель, абсолютно без изъяна. И было бы здорово, если бы мы могли так молиться за ближних, говоря: «Господь, Ты видишь, что ему или ей нужно. Мариана нуждается в Тебе, Ты – ее Отец Небесный. Даруй ей то, что ей нужно. Я не знаю, что это. Может быть, это значит: забери ее к Себе на Небеса, в Свои объятия. Или: пошли нам хорошего доктора; пошли донора печени. Я не знаю! Просто сделай то, что нужно». И Господь позаботится о наших нуждах.

Таким же образом надо относиться ко всякому служению, которым мы заняты. Наши возможности помощи ограничены, мы не можем решить все до единой проблемы. Мы можем приготовить человеку завтрак, вызвать доктора, дать лекарства, мы можем учить своих детей, помогать им познавать жизнь, можем лечить пожилых родителей… Но так или иначе нам нужно просить Божьей помощи в каждом таком деле. Потому что мы даже не знаем, что нашим ближним по-настоящему нужно!

Часто мы ощущаем себя под сильным давлением: все чего-то от нас хотят, все чего-то требуют, всем что-то от меня нужно. Не совсем. То, что им нужно – это Бог. И если мы способны сказать: «Боже, сделай Свою работу через меня, я готов быть только Твоими руками», – если мы способны так рассуждать и об этом молиться, оказывается, наши силы удваиваются. Силы дает Господь. А отчего все – оттого, что мы смирились и не считаем себя «универсальным решателем всех проблем», а вместо этого всегда призываем на помощь Господа. Таким образом мы не истощаемся, и дела наши идут лучше. Господь ведь лучше со всем справляется, чем человек, уж извините!

Вспомните самарянку у колодца, как Христос говорит ей: «Я могу дать тебе воду живую, и ты никогда не будешь жаждать». Отец Джон Беар в своей книге проповедей пишет об этой женщине: неожиданная встреча со Христом и с «источником воды, текущей в жизнь вечную» может произойти совсем не так, как мы того ожидаем. Невозможно не возмутить воду в стоячем водоеме, если мы направим туда живой поток: осадок, ил – все это поднимется, возмутится, так что водоем в первое время будет казаться мутнее, чем был до этого. Самарянке, захотевшей воды живой, пришлось лицом к лицу столкнуться с правдой о себе: множество мужей, сожительство с человеком, который ей мужем не был… и более того, она встречает Того, Кто рассказывает ей все, что она когда-либо делала.

Встреча с Истиной в лице Иисуса Христа означает – увидеть правду о себе самих. И если мы думаем, что это будет легко, то обманываемся. Одно неотделимо от другого.

Знание Бога неотделимо от знания себя самих – такими, какие мы есть на самом деле. Это две стороны одной медали.

Узнавая Бога, созерцая Его, распятого на кресте, страдающего, мы узнаем, что сами – грешники. Но вместе с тем – что мы можем быть прощены во Христе. Это неизбежная правда. И лучше, если мы столкнемся с этим камнем, будем сокрушены этим и после – построим свою жизнь на этом камне, чем если этот камень упадет нам на голову и сокрушит нас.

Поэтому, если мы вступаем в семейную жизнь, встаем на путь заботы о близких, придется углубить свою духовную жизнь. И, опять же, мы говорили о Христе как о Том, Кто для нас – пример. А Он перед служением уходил в пустынные места и молился там. Например, когда Ему рассказали о смерти Иоанна Крестителя, Он удалился от народа, чтобы молиться и скорбеть одному.

Нам тоже необходимо немножко притормозить наш бег, обратиться внутрь себя. Это палка о двух концах: если мы хотим заботиться о других, нужно духовно расти; и если мы хотим духовно расти, нужно заботиться о ближнем. В любом случае, нам надо быть готовыми посвящать свое время молитве.

Когда мы узнаем себя, в своей немощи, в своем незнании даже того, что для нас лучше, – мы позволяем Богу руководить нашей жизнью. Мы можем поддерживать друг друга, например, на приходе, нося бремена друг друга: помоги своему другу, который целыми днями сидит с лежачей, больной матерью, или помоги молодой женщине, которая сидит с грудным ребенком, не имея возможности отдохнуть, отвлечься, иди и посиди с этим ребенком вместо нее пару часов, чтобы она смогла куда-то выбраться, набраться сил. Давайте станем той общиной, которая понимает важность взаимной заботы и понимает, что это и есть крест дарования жизни, которым Господь поделился с нами. Будем носить бремена друг друга, и через любовь друг к другу Бог научит нас, как любить Его Самого.

Перевод лекции Элисы Бьелетич
с американского православного радио «Древняя вера» (AncientFaithRadio)

Элиса Бьелетич – выпускница Калифорнийского университета в Беркли, мать пятерых дочерей, директор воскресной школы в г. Остин, штат Техас. Автор подкаста на православном радио «Древняя вера», автор книг «В руках Божьих: когда твой ребенок серьезно болен», соавтор книги «План строительства «малой Церкви»: как созидать православный очаг».

ПО МАТЕРИАЛАМ ПРАВОСЛАВНОЙ ПРЕССЫ

Просмотры (61)